Лесные пожары и аномальная жара, охватившие центральную Россию в прошлом году, вывели на первый план во внутриполитической российской повестке дня российскую сверхцентрализованную политическую и налоговую систему. Серьезные последствия пожаров, которые унесли жизни более чем пятидесяти человек и уничтожили более трети урожая зерновых в России, предложили возможность лидерам страны пересмотреть свои приоритеты и уделить первоочередное и неотложное внимание вопросу о том, чтобы стать глобальным лидером по мере модернизации российской экономики. Анонимный блогер из Тверской области (регион к северо-западу от Москвы) уловил настроения многих россиян, написав: "При коммунистах… у нас было три пожарных пруда, и был пожарный колокол, в который люди звонили, если начинался пожар, и… свой пожарный автомобиль - один на три деревни, но тем не менее он был". Сегодня пруды и пожарные машины канули в лету, а на место колокола пришел телефон, не подсоединенный к сети. Воспоминания и чувства, выраженные блогером, отражают растущий гнев и недовольство общественности усилиями властей, предпринимавшимися в попытке противодействовать распространению этих пожаров, которые уничтожили тысячи домов и гектаров леса. Сверхцентрализованная политическая и налоговая система, традиционно вводимая российским руководством, означает, что ресурсы, предназначенные для борьбы с кризисом, добирались непосредственно до районов бедствия слишком медленно, а обмен информацией был недостаточным или вовсе отсутствовал.
Когда жизнь в Москве стала возвращаться в свой нормальный ритм, лесные пожары создали уникальную возможность для российских лидеров продемонстрировать свою свежепровозглашенную приверженность таким ценностям как экономическая приватизация и энергетическая эффективность. Действительно, как считает Николай Петров, политический аналитик Московского Карнеги-центра, "тот факт, что число жертва оказалось значительно большим, чем в других странах, где происходят такие пожары,,.. показывает, что система управления совершенно разлажена.
Задача растущей приватизации в России основана на продвижении политики, рассчитанной на начало работы рыночных систем, которые улучшат уровень социального благосостояния и приведут к интеграции в мировую экономику.
Приватизация изначально началась при Михаиле Горбачеве с появления частных/кооперативных коммерческих банков и создания отечественной фондовой и товарной биржи. Фермеров стали стимулировать на аренду земли для сельскохозяйственного производства вне системы колхозов, а бизнес поощряли в торговле напрямую с иностранными компаниями, тем самым положив конец исторической монополии государства. Однако производство оставалось тесно связанным с государством, и сталкиваясь с политическим давлением касательно сферы охвата и масштабов частной собственности, Михаил Горбачев сдался и уступил сторонникам традиционного центрального планирования.
При Борисе Ельцине реформаторы, стремившиеся к свободному рынку, такие как Егор Гайдар, Борис Федоров и Анатолий Чубайс, имели в своем распоряжении значительную власть и возглавили усилия по уменьшению государственных трат, ограничению роста денежной массы в обращении и стабилизации рубля. Однако эффективность этих мер оказалась подорвана стойким сопротивлением влиятельной команды политиков-хозяйственников в российском парламенте, а также значительными разногласиями с Центральным банком по поводу уровня расходов.
Когда Путин и потом Дмитрий Медведев пришли к власти в России, приверженность решительной приватизации предприятий государственного сектора была основным приоритетом. Медведев признал, что создание крепкой и гибкой экономической базы - критически важно для России в плане повышения конкурентоспособности по сравнению с Китаем и Соединенными Штатами на глобальной экономической арене. Медведев должен взять на себя обязательство убрать субсидии в различных отраслях промышленности и экономики в целом, чтобы обеспечить свободную и справедливую торговлю, препятствовать росту монополий и поощрять ценовую конкуренцию. Налоги должны быть прозрачными и менее обременительными для малого бизнеса в России, особенно когда такие компании приходят в США в поисках иностранных партнеров. Барьеры для импорта и иностранных инвестиций должны быть убраны. Наконец, превращая контролируемые государством предприятия в компании частного сектора, корпоративному руководству и директорам нужно ясно подчеркнуть, что они подотчетны и ответственны перед своими акционерами, и подчеркнуть это нужно увеличением (в процентном соотношении) доли иностранных акционеров в этих приватизируемых компаниях.
В Китае такая модель превращения государственных предприятий в частные компании, старающиеся создать СП с иностранным партнером, сработала довольно успешно. Она потребовала того, чтобы китайские корпоративные регуляторы разрешили иностранным партнерам владеть значительно долей в компаниях (до 49%) в попытке добиться роста компании, обеспечить прибыльность и создать среди самих китайцев понимание того, как стать лучшими капиталистами на глобальном рынке. Создание нового российского клона Кремниевой долины является попыткой со стороны Медведева стимулировать ускорение темпов приватизации и создать возможности для российских предпринимателей в области партнерства с иностранными корпорациями в этой зоне экономического развития.
Важным препятствием для приватизации и предпринимательства в России является общественное восприятие, в рамках которого эти концепции видятся связанными с промышленной коррупцией, экономическим неравенством и ростом криминальных проявлений. С целью создать экономический и регулирующий каркас, который бы продвигал идею роста частного сектора и сам этот рост, Медведев должен прилагать усилия, проявляя сильные личные и политические лидерские качества, надзирая за всем процессом. Справедливость и прозрачность должны повлиять на общественное восприятие в России, доказав, что приватизация позволяет создать рабочие места и экономические возможности для трудоспособного населения.
Продолжая укреплять верховенство закона, при помощи многонациональных юридических компаний, которые основательно закрепились в России, Медведев таким образом получит помощь в своем стремлении привлечь в страну иностранные инвестиции. При передаче все больших частей российской экономики в руки малого бизнеса, пространство для коррупции, которое благоприятствует ей, когда экономическая власть сконцентрирована в руках нескольких олигархов, будет неуклонно уменьшаться.
Успешная модель приватизации в России была реализована в случае с передачей в частные руки крупнейшего государственного универсального магазина - ГУМа. По данным доклада, опубликованного вашингтонским институтом Катона (CATO Institute), при наличии более чем 18 тысяч акционеров, половина крупных совладельцев ГУМа - это иностранные инвесторы, и прибыль компании с 1993-1994 годов выросла до 40 миллиардов рублей.
Некоторые из наиболее инновационных усилий в области приватизации в Росси были предприняты на муниципальном уровне, в том числе программа Всемирного банка в Нижнем Новгороде. Эта программа разрешила принудительную продажу активов компаний, подвергающихся приватизации, и реализовывалась посредством дерегулирования грузоперевозок, где все государственные кооперативы перевозчиков были обязаны продать примерно 20% своего парка на открытом аукционе. В результате реализации этой программы появилась группа частных владельцев грузовиков, которые могли конкурировать с созданными предприятиями.
Поскольку сельское хозяйство было одной из четырех отраслей экономики, приватизируемых Кремлем в попытке преодолеть негативные последствия сталинской принудительной коллективизации, Нижний Новгород также экспериментировал с сельскохозяйственной реформой. Эта программа включала роспуск колхозов, а арендаторам выдали свидетельства о праве собственности, которые позволяли им приобретать землю и оборудование на аукционе. Предпочтение отдавалось действующим пользователям земли, оценка земли и оборудования была прозрачной, а решения о том, как организовать производство, оставлялись на усмотрение участников аукциона. Все это делалось с целью гарантировать, что Россия будет одной из немногих стран в мире с потенциалом резкого увеличения производства зерновых.
Эта программа еще не применяется на национальной основе, так как она частенько идет вразрез с другими правительственными программами, подразумевающими крупные субсидии и сохраняющими ведущую роль коллективных и кооперативных хозяйств в агросекторе. И поэтому критики приватизации в России быстро заговорили о том, что проблемы в Нижнем Новгороде во время пожаров были связаны с тем, что новый Лесной кодекс, вступивший в силу в 2006 году, демонтировал федеральную систему безопасности сельского хозяйства и лесов, передав управление и всю ответственность региональным властями. Фермеры и арендаторы леса, в частности, приватизированные лесозаготовительные компании, не смогли справиться со своими обязательствами в качестве управляющих землей и сработали плохо.
В России продолжающееся развитие приватизации должно быть частью общей программы реформ, включающей продолжение ослабления объема вмешательства государства в экономику и процесс регулирования, прогрессивное налогообложение и сильную и жизнеспособную монетарную политику. Как США, Россия должна контролировать свой дефицит для обеспечения стабильности цен и конкурентоспособных обменных курсов. Исключение субсидий, сокращение тягостных и обременительных налогов, а также честный и агрессивный их сбор - необходимые предпосылки для процветания и роста самообеспечиваемого и самофинансируемого частного сектора в России.
В то время как координация реформистских усилий требует времени, чтобы достичь в какой-то степени успеха в России, Медведеву стоит взглянуть на пример своего соседа и конкурента Китая, который успешно интегрировал и ввел в действие систему свободной рыночной экономики в рамках своей коммунистической иерархической структуры. Этой системе удалось достичь определенного уровня мира и процветания, стабильности, и одновременно добиться серьезной поддержки для китайского правительства, которой ощутимо не хватало властям КНР еще двадцать лет назад, что приводило к массовым демонстрациям.
Медведев признает, что хорошо продуманная экономическая программа, разработанная для создания независимого, с широкой базой и самоокупающегося частного сектора улучшит позиции России и ее имидж глобальной сверхдержавы. Улучшение качества жизни для среднестатистического россиянина также является существенной выгодой для Российской Федерации, как экономически, так и политически, и социально.
"Diplomatic Courier", от 19.01.2011
|
RSS канал
