Мы все прекрасно помним, что в прошлом году одной из самых животрепещуще обсуждаемых тем, наряду с пожарами, была ситуация в сельском хозяйстве. Страшнейшая засуха серьёзно сказалась на аграрном секторе: недобор зерновых и прочих культур, и, как следствие, сложная ситуация с кормовой базой.
Воронежская область — не исключение. Засуха у нас, конечно, «гостила» и раньше, но таких беспрецедентно тяжёлых климатических условий и по температурному режиму и по продолжительности засушливого периода не было никогда. Поэтому настоящим прорывом является то, что мы, в отличие от многих регионов, сумели не только сохранить, но и увеличить по всем направлениям показатели в животноводстве. О ситуации в сельскохозяйственной отрасли корреспондент «АиФ-Черноземье» побеседовал с Анатолием Спиваковым, заместителем председателя правительства Воронежской области, руководителем департамента аграрной политики.
Из минусов и плюсов
— В прошлом году мы, конечно, серьёзно недобрали прежде всего растениеводческой продукции, поэтому общий минус всё-таки есть, — рассказывает главный аграрий Воронежской области. — Так что перед нами стоит задача в этом году выправить этот перекос. Но по животноводству, точнее по темпам его развития, мы — одни из лучших в стране. Увеличение мы демонстрируем и по поголовью, и по валовому сбору продукции, и по продуктивности, и по инвестициям.
— Это добрая воля аграриев и, как следствие, осознание ими необходимости развития животноводства или административное давление?
— И то, и другое — причин много. Только давайте сразу оговоримся, что мы имеем в виду разумное административное давление. Прошлогодняя засуха в чём-то даже сыграла положительную роль. Многим стало понятно, что если идёт провал в одной отрасли, ситуацию может подстраховать другая, можно как-то «перекашлять» и дотянуть до следующего года. А вот если нет животноводства — умного, развитого — и не окажись рядом государства, банков, друзей, товарищей, то здесь уже не «перекашляешь».
И второй момент: мы сегодня жёстче и жёстче подходим к вопросу рационального использования земли, в том числе сенокосов и пастбищ. Причём ограничений нет, занимайся чем хочешь: кролики, свиньи, индейка, мясное скотоводство, молочное скотоводство.
— Но ведь тогда и помощь от государства и региона должна быть более существенной для тех, кто занимается животноводством…
— Разумеется. Здесь преференции для животноводов существуют, и они значительны. Тем более, что проблема животноводства гораздо серьёзнее, чем кажется на первый взгляд. Вопрос не просто в том, чтобы завести коров или кроликов — гораздо важнее сохранить село как таковое, а это возможно только если у его жителей будет возможность работать не сезонно, а весь год. Я всегда привожу такой пример: в сельской местности проживают около четверти всего населения России, а призыв в армию мы обеспечиваем на 70%. За счёт села. Всего лишь один пример, а вопрос — стоит ли поддерживать село — отпадает сразу.
Ударим скотоводством по Америке
— В 2009-м мы беседовали с вами о мясном скотоводстве, но тогда оно находилось в стадии проекта, задумки. Иногда в СМИ появляется информация об этом направлении, но она очень разрозненная. Хотелось бы услышать о реализации проекта в целом, тем более из уст его инициатора.
— Вы правы, в 2009 году было, так сказать, пилотирование проекта, он насчитывал всего лишь 100 голов. Сегодня мы уже можем говорить о его масштабировании — 22 проекта общим поголовьем в 10 тысяч. И я уверен, что в текущем году их количество удвоится. По стратегии развития мясного скотоводства до 2020 года мы должны получить стада общей численностью 300 тысяч.
— Почему вообще такое внимание уделяется развитию скотоводства?
— В первую очередь причина в том, что в области есть около миллиона практически неиспользуемых сельхозугодий: лугов, сенокосов, пастбищ. Во-вторых, к этому подталкивает нехватка на рынке качественной говядины, которая чрезвычайно полезна как для матерей и детей, так и для мужчин, которые сегодня зачастую «сходят с дистанции» в 55–60 лет. Речь идёт о здоровьи нации.
— Анатолий Александрович, есть ли какие-то отличительные особенности реализации проекта именно в нашей области?
— Мы можем уже говорить об инновационном, более масштабном, глобальном подходе в целом. Между прочим, американцы, которые приезжали с целью передачи опыта в Бобровский район, сказали, осознав весь масштаб задуманного нами, что скорее мы должны им опыт передавать, а не они нам.
На самом деле скотоводческие проекты начинали и пробовали многие, но ограничивались только завезённым из-за границы поголовьем. Но, во-первых, это экономически невыгодно, а во-вторых, с поголовьем ещё нужно научиться работать. Задачу можно решить и менее затратно, и более масштабно. Необходимо использовать свой генетический потенциал, местную генетику, на что мы, в принципе, и нацелены.
Своим подходом к мясному скотоводству мы попытаемся доказать, что гибриды при скрещивании разных пород, допустим, симменталов нашей генетики и абердино-ангусов, дадут эффект гораздо больший, чем чистопородное поголовье.
Кроме того, важно не допустить выбраковывания из крупных молочных стад скота тёлочек и первотёлок на мясокомбинаты. Нужно пытаться сделать так, чтобы они в своей жизни ещё пять-семь телят принесли и только тогда уже на мясокомбинат.
— Но если мы говорим о реализации проекта на отбракованных особях, то не скажется ли это негативно на тех телятах, которых они принесут?
— Не скажется. В этом году мы нацелены на серьёзную работу не только по осеменению коров, но и на трансплантацию эмбрионов на 90–95 процентов заданного пола. Иными словами, чтобы суррогатные матери более низкой селекции вынашивали плод с более высоким генетическим потенциалом. С этой целью в Бобровском районе создаётся лаборатория, которая будет заниматься этими вопросами. Согласитесь, тогда рубль будет иметь совершенно другую отдачу, нежели если мы будем просто закупать поголовье.
А есть ли рынок?
— Как будет реализовываться «мраморное» мясо, получаемое по проекту мясного скотоводства? Есть ли вообще на российском рынке это понятие? Ведь, согласитесь, вопрос цены волнует многих.
— Необходимо грамотно, умно организовать систему, которая будет эффективно выстраивать цепочку от производителя до потребителя «мраморного» мяса. Как раз благодаря этому проекту мы хотим дать возможность сельскому населению достойно зарабатывать, в том числе фермерским хозяйствам. Тем, у кого есть возможность содержать и пасти скот, тем, у кого рядом расположены сенокосы и пастбища, а также поля с остатками стерни. Разумеется, мы поддержим таких вот мелких скотоводов и в вопросах ветеринарии, и с кормами. Выстроим систему выращивания телят при матерях на подсосе. Дальше по высокой цене будет осуществляться покупка телят фидлотами (высокоспециализированными хозяйствами, которые будут доращивать бычков и тёлочек по специализированной технологии). Затем идёт концентрированный специальный забой. На каждой ступени будет прибавляться 15–20% добавочной стоимости, и в выигрыше будут все. От сельской семьи до фидлота. То есть целая цепочка занятых, целая жизнь. И вот если мы так мощно, масштабно подойдём к реализации проекта мясного скотоводства, то мы выиграли.
— То есть с таким подходом мы просто обязаны взорвать ситуацию в мясном скотоводстве?
— Я просто уверен в этом. И не только в нём — мы должны сохранить положение в числе лучших регионов по приросту поголовья и продуктивности. Пока, по итогам первого, второго и третьего месяца, мы движемся вперёд. Это несмотря на то, что очень дорогие корма и их меньше, чем хотелось бы. То есть проблемы решаются, развитие происходит: где-то помогает опыт, где-то мудрость, где-то «жировые» запасы. И кроме того, сплочённость самих сельхозпроизводителей (что стало видно по итогам прошлого года), а также финансовая и политическая поддержка всех уровней власти.
«АиФ Черноземье» №13 от30.03.2011
|
RSS канал
