Грандиозный (с гранями в две сажени) куб российского чернозёма, выставленный в конце позапрошлого века на Всемирной выставке в Париже в качестве примера высочайшего естественного плодородия почвы, и сегодня можно без особого труда извлечь из недр ЦЧР. В том числе и в Липецкой области.
Некоторые поля Добринского района ничуть не уступают грунту воронежской Каменной степи, где в своё время работал корифей отечественного почвоведения Василий Васильевич Докучаев, объявивший чернозём «царём почв», который «для России дороже всякой нефти, всякого каменного угля, дороже золотых и железных руд». Кстати, чернозём и сегодня составляет главное достояние территории.
Пишу об этом без тени иронии. Более того, сразу же сошлюсь на мудрых иноземцев, некогда основательно задумавшихся о природе общественного благосостояния и обнаруживших, что труд, по образному выражению одного британца, отец богатства, а земля – его мать. Но почему тогда мы такие бедные? Что мешает нам максимально эффективно использовать природные конкурентные преференции и претендовать не только на лавры великой энергетической, но и, что гораздо предпочтительнее, великой продовольственной державы? Почему редисом нас регулярно подкармливает Израиль, морковью и картофелем – Голландия, луком и чесноком – Китай?.. Неужели условия пустыни Негев, ставшей главной израильской житницей, предпочтительнее наших липецких условий, а пески плодороднее чернозёмов? Что нужно сделать, чтобы потенциал земель региона работал на все 100 процентов и интенсивное использование не свело их плодородие в конце концов к нулю? Можно ли вообще сохранить агротехническое статус-кво?
Эти и другие вопросы обсудили корреспондент «Липецкой газеты» и директор агрохимцентра «Липецкий», кандидат географических наук Юрий СИСКЕВИЧ.
– Юрий Иванович, как известно, Россия занимает внеконкурентное первое место по размерам территории. Тем не менее земель сельхозназначения у нас существенно меньше, чем в Соединенных Штатах и Индии, но и их предостаточно. Если верить справочникам, одной пашни у нас около 117 миллионов гектаров…
– Это доперестроечные цифры. Сегодня порядка 90 миллионов…
– В таком случае по размерам пахотных земель мы делим третье-четвёртое место с Китаем. Однако наши доли в сельскохозяйственном производстве планеты несопоставимы. Китай умудрился не только накормить своё более чем миллиардное население, но и щедро делится продуктами со всем миром. Мы же до сих пор пытаемся понять, как обеспечить собственную продовольственную безопасность. Почему? Быть может, мы переоценивали и переоцениваем возможности чернозёмов, которые с докучаевских времён очень многое утратили и стали не столько эталоном плодородия, сколько объектом безжалостной эксплуатации? Может, и продолжаем гордиться землями мы больше по привычке?
– Почему же? Чернозёмы остались чернозёмами. Почти из двух миллионов гектаров сельхозугодий Липецкой области на их долю приходится 82 процента земель. Более того, пашня, а она сегодня занимает менее полутора миллионов гектаров, на 91 процент представлена чернозёмами, почти на 5 процентов серыми лесными и менее чем на 4 процента так называемыми прочими почвами. Да, в основном мы располагаем не самыми плодородными типичными чернозёмами, а чернозёмами тяжёлыми, суглинистыми, выщелоченными, но и они величайшая ценность. И они позволяют выращивать на полях все главные культуры. И не просто выращивать, но и получать хорошие урожаи, а при использовании передовых технологий и бережном отношении к земле и без какого-либо ущерба для почвы.
– Однако европейские урожаи по-прежнему остаются мечтой для большинства российских производителей…
– Не всё от земли зависит. Хотя она и первична. Она – основное средство производства. Но и самые плодородные поля, да и само по себе плодородие без других факторов ничто. Не менее важен, например, тот же климат. Количество осадков, продолжительность периода со среднесуточными температурами выше 10 градусов, то есть продолжительность вегетационного пе-риода, сумма положительных температур и многое другое. В этом смысле в большинстве стран Европы условия предпочтительнее, чем у нас. А кроме того, не будем забывать и о технологиях, качестве посевного материала, системе защиты растений от болезней и вредителей, системе применения удобрений, вообще системе земледелия.
– Уровень которой, насколько понимаю, в немалой степени зависит и от агрохимцентра?
– В той же степени, в какой здоровье пациентов зависит от поликлиники, к которой они приписаны. Агрохимики – это что-то вроде медиков для почвы. Однако кто-то следует их рекомендациям, а кто-то и нет. Но в любом случае за здоровьем земли мы следим постоянно. Регулярно оцениваем состояние почвы и в зависимости от анализов, содержания макро- и микроэлементов назначаем курс лечения. Разумеется, повысить содержание гумуса в почве очень сложно. Он образовывался тысячелетиями, и сегодня содержание гумуса на полях области составляет в среднем 5,6 процента. Это, конечно, не 9-12 процентов, которые отмечал на некоторых участках Докучаев, но тоже неплохо. Главное – сохранить эти земли для потомков. Как? Да, в общем-то, вполне традиционными методами. Внося органику, восполняя дефицит калия, фосфора, снижая кислотность почв. Впрочем, и с повышенной кислотностью далеко не всегда следует сражаться немедленно. Картофель и рожь прекрасно растут и на кислых почвах.
– А другие культуры?
– Для большинства повышенная кислотность всё-таки неприемлема, и потому раскисление полей всегда было одной из основных забот селян. И результаты очевидны. В массе своей в Липецкой области почвы средние и слабокислые. Столь же обязательным, как внесение извести, нейтрализующей повышенную кислотность, в советские годы было и внесение фосфора. Смысл? Как скорость каравана ограничивает самый медленный верблюд, так и урожай лимитирует либо недостаток влаги, а среднее количество осадков у нас не превышает 400-450 миллиметров, либо калия, либо фосфора, либо каких-то микроэлементов. Одним из первых это понял немецкий учёный Либих, и сегодня бочка Либиха известна каждому агроному. Вот почему важно не просто удобрять почву, а удобрять рационально, внося то, что ей действительно необходимо. И это, кстати, делали. В начале шестидесятых годов на наших полях отмечался дефицит фосфора, содержание которого в килограмме грунта не превышало 48-50 миллиграммов. Сегодня же этот показатель увеличен более чем вдвое и фосфор перестал лимитировать урожай. Сборы зерна ограничивает калий. Почему? Да потому, что многие годы считалось, будто чернозёмы изобилуют калием. В итоге его практически не вносили. Как результат – нынешний дефицит.
– И у проблемы нет решения?
– Есть. И оно очевидно. Нужно просто несколько изменить схему применения удобрений, внося на единицу азота единицу фосфора и 1,2 единицы калия. В таком случае баланс питательных веществ будет нормальным. Естественно, постоянно нужно поддерживать и оптимальный кислотный режим почв. Они имеют свойство со временем закисляться. От чего это зависит? Отчасти от того, что выщелоченный суглинистый чернозём сам по себе способен к подкислению. Но главное, конечно, применение физиологически кислых удобрений. В частности, аммиачной селитры или аммиачной воды. Четверть века назад это отчётливо понимали и ежегодно в области вносили известь на 140 тысячах гектарах. Хорошие хозяйственники делают это и сегодня. Однако масштабы работ снизились на порядок. Сейчас известкуется лишь 14-17 тысяч гектаров в год. И в основном только те поля, на которых предполагается сеять сахарную свеклу. Между тем, повышенная кислотность вредна и для зерновых. По этой причине хозяйства ежегодно не добирают в пересчёте на условное зерно 250-300 тысяч тонн хлеба. И пусть вас не смущает термин условное зерно. Это просто синтетический показатель, придуманный для того, чтобы с помощью системы коэффициентов вывести среднюю единицу измерения для гороха и пшеницы, ячменя и подсолнечника.
– Многие сельхозпроизводители жалуются на то, что нет денег на более неотложные нужды…
– Раскисление земель из их ряда. И доломитовая мука, которая используется для нейтрализации кислых почв, значительно дешевле удобрений.
– Удобрений сегодня используется значительно меньше, чем прежде. Для экологии, окружающей среды – это плюс. А для растений?
– Увы, минус. Вот пример. За последние 15 лет наши почвы потеряли почти 50 процентов серы. Что такое сера и зачем она? А затем, что сера – это и зимостойкость озимых культур, и сахаристость свеклы. Это способность растений противостоять различным заболеваниям – от снежной плесени до всевозможных видов ржавчины. Сера участвует в образовании белка. Почему её сегодня не хватает? Да потому, что мы перестали вносить серосодержащие удобрения, скажем, такие, как сульфат аммония.
– Он дефицитен?
– Это отходы металлургического производства, в том числе и НЛМК.
– Тогда что мешает?
– Предубеждение. Конечно, для него есть основания. Сульфат аммония – сильный окислитель. Однако проблема опять же решаема. Достаточно применять удобрение в комплексе с известкованием. Да, это дороже, чем провести какую-то одну операцию. Но в нашем случае как никогда справедлива формула «скупой платит дважды». Об экономии средств надо думать. Надо переходить на энергосберегающие технологии. Но нельзя забывать и об удобрениях, а также о многом другом, в частности, о воздушном балансе почвы, переуплотнение которой напрямую влияет на количество и качество урожая. О чём я? Да о том, что раз в 3-4 года почва обязательно должна пахаться, чего сегодня не делают многие хозяйства.
– Может, это закономерно, что система земледелия была и остаётся предметом дискуссий? Должно же и здесь присутствовать пространство для поиска.
– Для научного поиска – безусловно. Но думаю, что для нас сегодня важнее освоить те технологии, которые уже известны, те возможности, которые есть. Дело в том, что о земле мы сегодня стали знать значительно больше, чем каких-нибудь 10 лет назад. И не просто о земле, а о каждом поле, каждом его клочке. Более того, сегодня мы уже в состоянии каждый участок, как и в европейских странах, обрабатывать индивидуально, не усредняя ни агроприёмов, ни доз удобрений. С помощью космических технологий и GPS-навигаторов мы получаем полное представление буквально о каждом квадратном метре пашни, и это открывает новые возможности перед аграриями.
– Юрий Иванович, до сих пор мы говорили о крупных товаропроизводителях. Однако земледелие сегодня – поле деятельности не только для агрофирм, но и сельских жителей, дачников. Они тоже хотят всё знать. И в частности, состав и состояние почв на их участках. Как это сделать?
– Принести грунт на анализ в одну из двух лабораторий, которые действует у нас в центре и на агрохимической станции «Елецкая». Специалисты дадут самые подробные рекомендации. Расскажут, как улучшить состояние земли, чтобы не было никаких сомнений в будущих урожаях. Подскажут, как сажать и ухаживать за огурцами и помидорами, расскажут о том, как внести на поля органику.
– И как же? Ведь число ферм у нас в последнее время уменьшилось.
– Действительно молочное животноводство сегодня не самая развитая отрасль. Между тем только для поддержания бездефицитного баланса гумуса нужно на каждый гектар вносить порядка 7 тонн органики. Где её взять? На рынке семян. Сидераты – зелёные посевы горчицы, ржи, гороха, способны дать по 25-30 тонн органики на гектар. При этом сидераты – не только органика, но и улучшение водного, воздушного режима почвы. В этом смысле могу поделиться и собственным опытом, поскольку остаюсь страстным садоводом-любителем.
– Земледелия по месту работы вам недостаточно?
– Здесь другое. Любовь к земле чувство врождённое. Это я понял после того, как получил первое образование, окончив Ленинградское училище гражданской авиации. Надо было сразу же подаваться в сельхозинститут, поскольку в семье у меня все агрономы. И отец, и дядька, и тётка, и дед по линии мамы – председатель колхоза в Орловской области. В итоге и я закончил Мичуринскую плодоовощную академию. И хобби для меня – не автомобили и не самолёты, а огород. Приличный урожай всех культур, который деть некуда, дело обычное. И, в общем, не такое уж сложное. Достаточно раз в три года посадить на участке рожь, участок с зеленью перекопать, бросить на него систему капельного орошения – они сегодня недороги, и урожай, разумеется, при соблюдении других требований агротехники практически гарантирован.
Нехватка одного из макро- или микроэлементов ограничивает урожайность и не позволяет растению правильно использовать другие жизненно необходимые составляющие. Необходимо отметить, что эффект от передозировки одного из составляющих является точно таким же, как и от дефицита: наступает угнетение и блокировка жизненно важных процессов в культуре.
Закон минимума Либиха, известный также под названием «Бочки Либиха», гласит:
«Резкий недостаток или избыток элемента ограничивают действие других элементов, даже если они находятся в оптимальном количестве».
Отсюда вытекает и «Правило минимума»:
«Величина урожая, собираемого с данного поля, зависит от того питального составляющего, которого меньше всего».
«Липецкая газета» от 02.05.2012
|
RSS канал
