В мире складывается новая система продовольственного протекционизма — несмотря на то, что вся современная мировая торговля в свое время появилась в результате борьбы как раз с ним. Для разрушения торговли власти всех стран используют плохую погоду. Можно вспомнить, что в 2010 году российский запрет на экспорт зерна из-за летних погодных условий привел к "арабской весне". Глядя на зерновую карту мира, можно предполагать, где то же самое случится в следующий раз.
В середине октября российские власти объявили, что готовятся сдерживать рост цен на российском зерновом рынке с помощью выброса на рынок зерна из госзапасов, и подчеркнули, что государственные интервенции начнутся 23 октября. Для начала было решено стабилизировать ценовую конъюнктуру в восточных регионах России: к аккредитации на участие в покупке интервенционного зерна допущены только предприятия мукомольной и комбикормовой промышленности Сибирского, Уральского и Дальневосточного федеральных округов. Власти отметили, что 23 октября на продажу выставляется 56 тыс. тонн пшеницы, в том числе 50,85 тыс. тонн пшеницы 3-го класса и 4,85 тыс. тонн пшеницы 4-го класса. Из них 19,14 тыс. тонн пшеницы 3-го класса в Алтайском крае, 14,3 тыс. тонн пшеницы того же класса в Кемеровской области, 9,71 тыс. тонн — в Красноярском крае, 7 тыс. тонн — в Новосибирской области, 1,08 тыс. тонн пшеницы 4-го класса в Омской области.
При этом власти прямо указали, что ситуация с урожаем нынешнего года безрадостная, и подчеркнули, что купленное в ходе интервенций зерно игроки на российском зерновом рынке ни в коем случае не должны использовать в спекулятивных целях.
Решению об интервенциях предшествовало продолжение быстрого роста зерновых цен в России. Средние рыночные цены предложения на пшеницу 3-го и 4-го класса выросли на 125 руб.— до 9750 руб. за тонну, на фуражную пшеницу 5-го класса — на 200 руб., до 9275 руб. за тонну. А неделю до этого рост индексов на пшеницу составил около 700-900 руб. за тонну.
Товарные интервенции планировалось начать со следующих уровней: пшеница мягкая продовольственная 3-го класса — 7600 руб. за тонну с учетом НДС; пшеница мягкая продовольственная 4-го класса — 7200 руб. за тонну с учетом НДС.
Как заявил министр сельского хозяйства Николай Федоров, его ведомство будет продолжать следить за ситуацией на рынке: в проведение интервенций могут быть внесены любые количественные и качественные изменения — и по вопросу допущенных к торгам регионов, и по цене, и по объемам выставляемого на торги зерна. Власти особо подчеркнули, что о полном запрете на экспорт зерна, в отличие от 2010 года, речь пока не идет.
А неделю назад на крупнейшей в ЕС Парижской зерновой бирже цена на пшеницу выросла до самого высокого уровня за шесть месяцев — до $344,21 за тонну. При этом игроки на мировом рынке ссылались на сообщение газеты Financial Times о том, что украинские власти дали указание зерновым трейдерам прекратить экспорт пшеницы с 15 ноября и о том, что по причине неурожая экспорт зерна с Украины и из России в нынешнем году в любом случае сократится (по оценке газеты, Россия зарегистрирует наименьший урожай пшеницы за последние 9 лет — 38 млн тонн). В результате, по расчетам аналитиков инвестиционного банка JP Morgan, совместный экспорт пшеницы из России и с Украины составит в период между декабрем 2012 года и июнем 2013-го 1,7 млн тонн, в то время как между декабрем 2011 года и июнем 2012-го было экспортировано 11,6 млн тонн.
Как отметил аналитик компании Telvent DTN Джон Саноу, "среди игроков на зерновом рынке сложилось абсолютно единодушное мнение — Россия и Украина обязательно сделают все, чтобы как можно больше сократить экспорт".
США также являются одним из крупнейших экспортеров зерновых в мире и тоже поражены неурожаем. Как заметил британский еженедельник The Economist, "Министерство сельского хозяйства США в середине сентября подтвердило то, что все и без него знали,— американский урожай кукурузы в этом году будет очень низким, что три главных экспортера пшеницы — США, Россия и Австралия — синхронно пострадали от засухи и что мир переживает уже третий за последние пять лет взлет продовольственных цен. Погода, конечно, служит неким оправданием, однако американские власти также виноваты — когда они решили треть всего урожая кукурузы в приказном порядке перерабатывать в этанол для добавления в автомобильный бензин, в Америке взлетели цены на все виды зерновых. С США берут пример другие страны. Повышение мировых цен на продовольствие привело к тому, что все больше правительств прибегает к продовольственной самоизоляции. Между 2007 и 2011 годами 33 страны ввели те или иные ограничения на экспорт продовольствия. Сельскохозяйственные товары составляют всего 10% мировой торговли, однако именно на них приходится две трети всего госвмешательства в экспорт и импорт".
Заметим, что современная мировая торговля появилась благодаря отказу государства от вмешательства именно в продовольственные внешнеторговые операции. В 1815 году в Великобритании были приняты так называемые хлебные законы, запрещающие импорт зерна в страну до тех пор, пока внутренние цены на него не достигнут 80 шиллингов за четверть. В 1836 году в Великобритании началось общественное движение за отмену этих законов, получившее название "Лига против хлебных законов". Его лидер Ричард Кобден стал депутатом парламента. В 1843 году он писал: "Что такое хлебные законы? Здесь, в Лондоне, вы могли бы сразу понять их в тот день, когда они были приняты путем голосования. Тогда, в 1815 году, не было ни одного рабочего, который не предчувствовал бы их ужасные последствия. Среди вас находятся очень многие, напоминать которым об этой зловещей истории у меня нет необходимости: палата общин под охраной вооруженных солдат, толпы людей на улицах около парламента, депутаты, проникающие в это законодательное учреждение, рискуя жизнью. Однако под каким же предлогом до сих пор сохраняют эти законы? Нам говорят: это для того, чтобы возделывалась земля и чтобы люди тем самым имели работу. А мы говорим, не мешайте обмену, не сковывайте цепями промышленность, не превращайте нас всех поголовно в бедняков и нищих под предлогом, что надо, мол, обеспечить работой горстку поденщиков в Дортсетшире за семь шиллингов в неделю".
Ораторы "Лиги против хлебных законов" прямо говорили, что речь идет именно о создании нормальной международной торговли: необходимо сделать так, чтобы Англия не запрещала импорт зерна, а США в ответ не запрещали импорт промышленных товаров (см. справку "Хлеб — не тот продукт, который легко облагать налогами"). Заметим также, что еженедельник The Economist был создан в 1843 году именно для борьбы против хлебных законов.
В итоге в 1846 году законы были отменены, и в мире наладилась относительно свободная торговля. Теперь по иронии судьбы речь идет не об ограничении импорта зерна, а об ограничении его экспорта. И ограничения импорта, и государственные зерновые интервенции рассчитаны не на то, чтобы хлеб внутри страны был искусственно дорог, а, напротив, на то, чтобы он был искусственно дешев.
Но в результате нового раунда государственного зернового протекционизма, направленного на самоизоляцию от высоких мировых зерновых цен, мир оказывается расколот на экспортеров зерна (которые ограничивают экспорт) и импортеров зерна (которые импорт не ограничивают, но которым все труднее получить зерно). И так как зерна на мировом рынке оказывается все меньше, цены на то немногое зерно, которое туда попадает, автоматически растут. И это только подталкивает дальнейший рост протекционизма.
А в связи с разделением мира на экспортеров и импортеров можно вспомнить, что в 2010 году полный запрет на экспорт зерна Россией из-за аномальной летней жары вызвал политические события в Египте, являющимся крупным импортером российского зерна,— и в дальнейшем это вылилось в то, что называется "арабская весна". Не исключено, что и нынешний раскол мира на экспортеров и импортеров, связанный с неурожаем-2012, опять будет иметь для импортеров политические последствия.
Разумеется, у властей всех стран всегда было и есть искушение прибегнуть к какому-то виду протекционизма, в том числе сельскохозяйственного. Чего стоит только популярная начиная с 1980-х годов практика безграничного субсидирования сельского хозяйства в европейских странах и Японии. Привлекательность любого протекционизма, в конце концов, имеет политический и социальный характер. Особым случаем являлся СССР, который вообще отрицал свободную мировую торговлю и лозунгом которого была внешнеторговая госмонополия. И сельское хозяйство которого было исключительно своеобразным. СССР начиная с 1960-х годов зерно не экспортировал, а импортировал во все возрастающих количествах — не потому, что использовал запрет на экспорт, а потому что своего мало производил. И советские руководители только и делали, что жаловались на погоду и неурожай. Как это делают сейчас власти всех стран.
"Хлеб — не тот продукт, который легко облагать налогами"
"Власть" решила проиллюстрировать борьбу за свободную мировую торговлю отрывками из выступлений лидеров Лиги против хлебных законов.
Ричард Кобден, депутат английского парламента, Манчестер, октябрь 1842 года:
"Рассуждая о наших бедах, английские газеты, эти прислужники монополии, не оставляют без внимания также и тариф, недавно введенный Соединенными Штатами, и по этому поводу подвергают насмешкам американское законодательство. Но зачем и почему был принят этот тариф? Мы не должны терять из виду, что не что иное, как наши промахи закрыли нам американские рынки. Вспомним 1833 год. Тогда в Соединенных Штатах наблюдалось сильное возбуждение по поводу повышенных пошлин на продукцию наших предприятий; недовольство было чрезвычайным, и в одном из штатов, в Южной Каролине, дело дошло даже до прямого мятежа. В результате в том же 1833 году был принят закон, по которому ввозные пошлины должны были снижаться ежегодно, с тем чтобы по окончании десяти лет не оставалось ни одной пошлины, превышающей зафиксированный максимум в 20%. Что сделала наша страна в ответ на эту либеральную и доброжелательную политику? Увы, столь важное обстоятельство не привлекло внимания ни наших следовавших друг за другом правительств, ни самого народа, как будто дело происходит на другой планете. Мы не проявили никакого уважения к усилиям американцев вдохнуть новую жизнь в наш взаимный обмен. Теперь они глядят на результаты своей политики, и что же они видят? Спустя десять лет их торговля с нашей страной сократилась по объему ниже того, какой был до снижения пошлин. Мы отказались от их зерна. Американцы поэтому решили, что у них нет оснований последовательно продолжать свою политику, и небольшой группе их промышленных монополистов оказалось легко добиться новых мер, исполнение которых приведет к исключению американского континента из числа покупателей продукции наших фабрик и заводов. Этого бы не случилось, если бы мы протянули нашим братьям по ту сторону Атлантики, так сказать, руку взаимности в форме такого либерального закона, который, разрешая закупки их зерна, побудил бы сельскохозяйственные штаты поддерживать нас, а не выступать против нас. Мы открыли бы для их зерна рынок сбыта десятикратно обширнее и выгоднее, чем тот, который предоставляют им их промышленные монополисты. И вот, с одной стороны, американцы горестно всплескивают руками при виде хлебных амбаров, стены которых уже не выдерживают груза предыдущих урожаев, а новые урожаи разносятся ветром по их широким полям; с другой стороны, англичане, скрестив руки, созерцают свои переполненные склады и притихшие заводы. Там не хватает одежды, здесь умирают с голоду, а законы, столь же абсурдные, сколь и варварские, втискиваются между обеими странами, чтобы мешать им обмениваться товарами и стать, каждая для каждой, взаимовыгодными рынками сбыта. Поверьте, когда две нации, такие как Америка и Англия, заинтересованы во взаимном обмене, не во власти никакого правительства навеки изолировать их друг от друга. Я думаю, что через десять лет правительства уже не смогут так же вмешиваться в труд людей, ограничивать его или как-то нажимать по-иному, направлять его в ту или другую сторону; они будут бессильны влезать в частные и личные дела, устанавливать часы обеда и отдыха, навязывать каждой семье план ведения домашнего хозяйства".
Джеймс Вильсон, депутат английского парламента, Лондон, март 1843 года:
"Вопрос стоит так: следует или не следует сохранять законы, касающиеся ввоза зерна и воздействующие на цены на продовольствие. В политической экономии нет более бесспорного постулата, нежели следующий: цена меняется вместе с изменением соотношения между предложением и спросом. Если свобода позволяет давать людям больше продуктов и предметов потребления, чем это делает твердая фиксированная пошлина, то ясно, что последняя ограничивает предложение, повышает цену и действует в русле протекционизма. Я думаю, что верно выражу точку зрения членов Лиги против хлебных законов, если скажу, что хлеб — это не тот продукт, который легко облагать налогами, но уж если его облагают, то ставки обложения должны распространяться и на отечественный хлеб, и на хлеб иностранный и быть там и тут одинаковыми. Но хлеб, этот первейший продукт для поддержания жизни, есть наипоследнейшая вещь, которую правительство должно облагать налогом. Таков один из первостепенных принципов торговли: сырье, исходные продукты не должны облагаться ничем. Стало какой-то модой говорить о некоей взаимности, и часто проявляется враждебность к иностранцам, как будто они опасные соперники, а не полезные друзья. Это-то и породило политику нашего правительства, состоящую в том, чтобы давать какие-либо преимущества и выгоды собственной стране лишь при условии, что то же самое делают другие страны, то есть предоставляют нам преимущества и выгоды. Но Англия не должна забывать, какое огромное влияние оказывают ее законы и пример на весь остальной мир. Наша страна не может увеличивать ввоз, не увеличивая в той же пропорции и вывоз. Если международные сделки взаимовыгодны, то помешать им невозможно; так, когда в последнюю войну армия Наполеона и флот Англии как будто бы прервали всякую связь между обоими народами, в 1810 году Соединенное Королевство ввезло из Франции больше зерна, чем когда бы то ни было раньше. С другой стороны, ведь это же исторический факт, что глава французского кабинета князь Талейран не только терпимо относился к контрабандному ввозу английских товаров, но и приветствовал, и поощрял его, извлекая при этом, между прочим, и немалую личную выгоду. То, что французы одевались в английское сукно, а англичане ели французский хлеб,— вот вам убедительное свидетельство слабости и беспомощности правительств, когда они пытаются чинить преграды насущным нуждам целых стран".
"Коммерсантъ-Власть", №45 от 12.11.2012
|
RSS канал
