Банкир и землевладелец Кирилл Миновалов научился следить за каждым комбайном, трактористом и агрономом через интернет. Результат: 1,5 млрд рублей годовой прибыли
Август, Орловская область. В разгар уборки урожая зерноуборочные комбайны медленно и методично нарезают круги на одном из полей компании «Авангард-Агро». Один из них вдруг останавливается: путь ему преграждает выросший среди колосьев пшеницы куст. У комбайнера тут же звонит мобильный телефон: «Что встал?» — «Куст мешает». — «У нас на карте нет никакого куста, вперед, работать!» — приказывает раздраженный голос в трубке. Казус случился пару лет назад, но орловские крестьяне до сих пор пересказывают его, как анекдот: очень уж точно иллюстрирует методы московского чудака-банкира, решившего заняться сельским хозяйством.
Масштаб аграрного бизнеса владельца банка «Авангард» Кирилла Миновалова (№166 в списке Forbes, $600 млн) впечатляет: 300 000 га земли, около 4,5 млрд рублей выручки и 1,5 млрд рублей чистой прибыли по итогам 2012 года. По чистой прибыли агробизнес уже превзошел банковский бизнес вдвое, поэтому сейчас банкира Миновалова можно с тем же успехом называть аграрием. Его поход в сельское хозяйство начался случайно, продолжился «назло», а решающую часть успеха в этой области сам он приписывает написанной под его руководством компьютерной программе. Программа не управляет ростом пшеницы или ячменя — она дает Миновалову возможность контролировать людей и лично следить за всеми процессами в компании. «Я не хочу, чтобы мой бизнес зависел от непонятного мне руководителя хозяйства», — объясняет он в интервью Forbes.
Финансовые и экономические трудности преследуют крупнейшие российские агрохолдинги с 2008 года, но «Авангард-Агро» чувствует себя прекрасно. Правда, не все поддается контролю и Миновалов уже столкнулся с проблемами, решений для которых пока нет.
Студент-консультант
Вообще-то Кирилл Миновалов не собирался становиться не только агробизнесменом, но даже и банкиром: свой первый бизнес, консалтинговую компанию «Алькор», он создал в 1991 году, обидевшись на свою девушку. Он был тогда 20-летним студентом Московского института инженеров железнодорожного транспорта. «Она устроилась работать в Моснарбанк, получала $300, а мне заявила, что меня и за $100 никто не возьмет», — рассказывал он в одном из интервью. Изначально «Алькор» занимался регистрацией и продажей фирм «под ключ», затем его деятельность расширилась. В том же интервью Миновалов с гордостью говорил, что «уже в 23 года консультировал людей старше себя в два раза — мультимиллионеров» и в 1993–1994 годах помог российским бизнесменам открыть около 1500 счетов в швейцарских банках. Миновалов называет это «международными бизнес-схемами» — возможно, это просто красивое название для схем по выводу капиталов за границу. В 1994 году он создал банк «Авангард», потратив на это $400 000, из которых $300 000, по словам Миновалова, он взял в долг у друга-бизнесмена. «Авангард» в середине 1990-х годов был мелкой финансовой организацией, пытавшейся заработать самыми разными способами. Однако с долгами банкир рассчитался за полтора года. До 1996 года у «Авангарда» не было даже валютной лицензии: она стоила около $1 млн, что для него было очень дорого. На 1 января 1995 года активы банка составляли всего 102 000 рублей (здесь и далее показатели до 1998 года приведены с учетом деноминации рубля), с получением валютной лицензии на конец 1996 года они выросли до 120 млн рублей. С такими активами «Авангард» мог в лучшем случае замыкать список 150 крупнейших коммерческих банков.
Накануне кризиса, в июле 1998 года, активы банка оценивались в 213 млн рублей (с ними «Авангард» не попадал в число 200 крупнейших российских банков). «В кризис у банка могло быть снижение, но оно мгновенно было отыграно притоком новых клиентов-юрлиц, которые переходили из пострадавших банков», — утверждает Миновалов. Однако, по данным Центробанка, уже к 1 января 1999 года активы составили 1 млрд рублей. А на 1 июля 1999 года — 1,44 млрд рублей, и это позволило «Авангарду» занять 62-е место по активам в рейтинге крупнейших банков. Отчетность банка показывает, что активы выросли за счет перевода в банк средств клиентов, в том числе юридических лиц, которые разместили в нем свои счета и деньги. Кто и почему помог «Авангарду»?
Хозяин «Авангарда»
В 1999 году «Авангард» начал мощную экспансию в Красноярский край: в июне банк стал обслуживать финансовые потоки государственного «Красцветмета», перерабатывающего драгоценное сырье «Норильского никеля» в платину, палладий и другие драгоценные металлы. До этого предприятие обслуживалось в Ланта-банке, председателем правления которого был Владимир Гулидов, на протяжении многих лет возглавлявший «Крас-цветмет». Но весной 1999 года Гулидов погиб в автокатастрофе, краевая администрация озаботилась дальнейшей судьбой завода, и почти тут же счета «Красцветмета» были переведены в «Авангард». Председателем совета директоров предприятия после смерти Гулидова стал заместитель красноярского губернатора Александра Лебедя Святослав Петрушко. Он же разработал схему участия банка «Авангард» в приватизации «Красноярской угольной компании», рассказал Forbes источник, знакомый с деталями той сделки.
В январе 2000 года на конкурсе продавалось около 75,6% «Красугля»: 41% купила структура бывшего министра топлива и энергетики Сергея Генералова, около 34% — Филарет Гальчев, 25% — компания Миновалова. Лебедь выдвинул обязательным условием приватизации «Красугля» участие профсоюзов в управлении компанией, поэтому «Авангард» выступил покупателем «экономического интереса», а в совет директоров от лица этого акционера были выдвинуты представители профсоюза. Схема сработала — проблем с профсоюзом не возникло. Правда, не сложились отношения «Авангарда» с администрацией Лебедя. Уже в 2000 году «Авангард» потерял потоки «Красцветмета» — завод был передан в управление «Норникелю», а в 2001 году пакет «Красугля» после длительного конфликта внутри компании был продан СУЭКу.
«У меня всегда было 99% акций банка», — говорит Миновалов. Любые прочие акционеры — среди них «Росшина», АМО «ЗИЛ», магаданские золотодобывающие ГОКи — присутствовали в уставном капитале скорее номинально, ни у кого не было даже 1%. «В 1990-х иметь банк с акционерами no name было неправильно, и я даже сам был заинтересован, чтобы известные имена прозвучали в прессе», — объясняет банкир. Официально он признал, что является хозяином «Авангарда», лишь в январе 2002 года.
Летом 2004 года «Авангард», который тогда, по словам его руководства, специализировался на лизинговых операциях, столкнулся с новыми проблемами. В мае-июне отозвали лицензии у Содбизнесбанка и «Кредиттраста», обвинив их в отмывании денег. Рынок ожидал, что «волна» может накрыть и другие банки среднего размера. «Тогда вкладчики забрали из банка 40% депозитов, а ЦБ не включал банк в систему страхования вкладов, считая высокую долю кредитов аффилированным структурам слишком большим риском», — говорил Миновалов Forbes в 2008 году. В числе этих аффилированных структур были и солодовни — заводы по производству солода, пророщенного и высушенного сырья для производства пива, — которые переживали не лучшие времена. Но Миновалов придумал, как, помогая друг другу, оба проблемных актива должны были выбраться из ямы.
Перспективный солод
Первая солодовня досталась «Авангарду» случайно: банк в начале 2000-х дал кредит на ее строительство предпринимателю Василию Ткачеву. Его компания «Амрус» занималась операциями на рынке пива — от его дистрибуции до поставок стеклотары на заводы. В конце 1990-х Ткачев приобрел небольшой солодовенный завод в Тульской области мощностью 7000 т и пришел в «Авангард» с проектом строительства новой современной солодовни на 100 000 т стоимостью $35 млн. Банк дал деньги, солодовня в 2002 году была построена, но «Авангард» оставил ее себе. Миновалов утверждает, что компания Ткачева не выполнила взятых на себя обязательств. По словам Ткачева, банк, обладая гораздо большими финансовыми и юридическими ресурсами, просто отнял понравившийся проект.
Как бы там ни было, Миновалов тут же попытался продать солодовню, сделав предложение американской Cargill и французской Soufflet, у которых уже были солодовни в России. Но эти гиганты рассудили, что с таким низколиквидным активом банкиру деваться некуда, и предложили очень небольшие деньги. Миновалов говорит, что такая позиция иностранцев задела его за живое: назло им он решил развивать проект самостоятельно и начал строительство еще двух солодовен, в Воронежской и Орловской областях.
К 2004 году у Миновалова были две работающие солодовни, ставшие основой компании «Русский солод», но пивовары не спешили закупать его продукт даже со скидками. В какой-то момент на складе скопилось готовой продукции на €21 млн. Банкир нашел выход: «Авангард» начал предлагать крупным дистрибьюторам пива кредиты под 14% годовых с двухнедельным льготным периодом. А если дистрибьютору удавалось убедить своих поставщиков работать с «Русским солодом», его обслуживали всего под 3% годовых. План сработал — уже в 2006 году с «Русским солодом» не работал только один из пяти крупных производителей пива в России, SUN Inbev, обходившийся собственным сырьем.
Ячмень дороже денег
Миновалов сразу же столкнулся с проблемой сырья для выпуска солода: в России пивоваренный ячмень почти не выращивали, а дорогой импортный «съедал» практически всю маржу солодовен. Банкир решил убедить российских фермеров: он начал кредитовать сельскохозяйственные компании с условием расчета не деньгами, а ячменем. «Например, в год за 1 т семян партнеры должны были нам вернуть 2,2 т урожая, за один комбайн — 330 т ячменя. Работали по коэффициентам на взаимовыгодных условиях — и никаких денег», — вспоминает Миновалов. «Авангард» покупал для аграриев семена, удобрения, поставлял им импортную технику. В 2004–2005 годах банк передал хозяйствам на условиях лизинга более 100 машин, что сопоставимо с объемом государственной сельхозподдержки по программе федерального лизинга в 2004 году, например, Ростовской области.
В урожайные годы, когда цены на зерно были низкими, партнеры легко расплачивались с «Авангардом», но, как только из-за неурожая или конъюнктуры рынка цена возрастала, фермеры начинали искать покупателя на стороне. Это обычная практика на российском зерновом рынке, объясняет гендиректор аналитического центра «ПроЗерно» Владимир Петриченко. Например, в неурожайном 2010 году производители возвращали экспортерам предоплату за товар уже на следующий день после подписания соглашения: вам зерно продавать не хотим, есть лучшее предложение. Но и покупатели в урожайные годы поступают ровно так же, занижая цены и вынуждая производителей продавать за бесценок, замечает Петриченко.
Forbes от 10.07.2013
|
RSS канал
