Forbes: Почему следователи хотят возбуждать налоговые дела без чужой помощи

Еще недавно государство пыталось защитить предпринимателей от произвола. Cейчас такая политика не в моде 

Следственный комитет требует себе права возбуждать уголовные дела по налоговым преступлениям на общих основаниях – без существующего сейчас фильтра в виде налоговых органов. Предпринимателей этот факт должен пугать: при существующем состоянии судов общей юрисдикции для следствия нет ничего проще, чем превратить практически любую ошибку в учете или административный проступок в налоговое преступление: суд мыслей не читает, по крайней мере в пользу обвиняемого, и любой, даже самый сомнительный, ущерб бюджету с легкостью истолкует как намеренный уход от налогов. Сигнал «дела ЮКОСа» понят и принят: в судебный оборот прочно вошли юридические чудеса вроде понятия «добросовестности» налогоплательщика.

Концепция, предполагающая, что если предприниматель мог выбрать схему, позволяющую заплатить родине больше налогов, а выбрал иную, то он виноват вне зависимости от законности последней.

Позицию СК, однако же, тоже можно понять: отчего одну, и не самую легкую и безвредную, категорию дел нужно возбуждать по каким-то особым правилам, связывающим правоохранителю руки, объяснить не просто. Особенно если в обсуждении наложить табу на понятия «некомпетентность», «коррупция», «политическое давление на бизнес» и «административное рейдерство».

Следственный комитет получил полномочия расследовать налоговые преступления в результате реформы 2011 года, до этого здесь была епархия МВД (за МВД при этом остались дела по незаконному возврату НДС). Но полномочия были преданы с «обременением», следователи могли возбуждать дело только после того, как налоговое ведомство направит ему материалы для возбуждения уголовного дела. В результате налоговые дела, бывшие отличным рычагом влияния для других структур (что, собственно, и привело к введению новых правил, защищающих предпринимателей от произвола), для Следственного комитета стали не активом, а головной болью.

Процедура сейчас выглядит так. Сначала налоговый орган проводит налоговую проверку. По результатам проверки, если выявлены нарушения и начислены штрафы, налогоплательщик может нарушения устранить, а деньги попросту выплатить. Или – если считает себя правым – проходить внутренние процедуры урегулирования споров, существующие в ФНС, и весьма неплохо работающие, а потом при желании продолжить дело в арбитражном суде.

А в арбитраже налоговики, по данным ВАС, проигрывают полностью или частично до двух третей тяжб.

И только по окончании процедуры, когда результаты проверки вступают в законную силу, налоговые чиновники могут, выждав еще два месяца, не захочет ли предприниматель добровольно погасить требуемые суммы, передать дело в Следственный комитет. В результате, надо полагать, до СК доходят только дела необычайно упорных, или вконец разорившихся неплательщиков, или тех, что ушли в бега, отчаявшись решить проблемы с налоговой службой. В первом случае это дело с неясной перспективой в суде, не исключено, что с грамотным адвокатом и неясными связями у фигуранта, на что-то ведь он рассчитывает? Во втором – годное лишь для украшения отчетности, и то сомнительного (финансовый эффект вряд ли удастся продемонстрировать, останется только «палка» за раскрытие). В третьем – чуть ли не самое худшее, что вообще может быть, «висяк».

Кроме того, в деле на момент поступления в СК уже содержится много официальных бумаг из государственных органов, заключения налоговиков, возражения юристов ответчика. Это много сложной финансовой документации, с которой многие следователи просто не очень умеют и очень не любят иметь дело. С таким делом попросту неудобно работать – произвольно бумажки не подберешь, как угодно фабулу обвинения не простроишь. У такого дела и перспективы в суде похуже: судье есть что почитать и в чем усомниться. При общем уровне оправданий для тяжких и особо тяжких дел (основная компетенция СК) — порядка 0,2%, а для предпринимателей в целом в российских судах — 0,8%, по находящимся в ведении СК «налоговым» статьям оправдания держатся на практически цивилизованном уровне 1-5% (в зависимости от статьи и состава).

А за допущенные оправдания в российских правоохранительных органах бьют, и больно.

Результат не замедлил сказаться: если в 2009 году было выявлено (в основном МВД) более 22 000 налоговых преступлений, то в 2012-м СК и МВД в совокупности выявили таковых чуть меньше 6000, из которых на СК приходится около двух третей (приблизительность оценки здесь вызвана нестыковками в статистике разных ведомств). Почти четырехкратное падение количества дел – свидетельство и того, что заложенные законом фильтры работают, и того, что ведомству неудобен нынешний порядок, оно расследовать дела на таких условиях не стремится и, видимо, не умеет. Разумеется, нет проблем «натянуть» на конкретного бизнесмена какую-нибудь резиновую статью вроде безразмерного «мошенничества». Но отказывать себе в удовольствии единолично распоряжаться статьей, по которой можно прихватить практически любого, кто распоряжается какими-то значимыми деньгами, ведет учет и платит налоги, – для такого мощного ведомства, каким за последнее время стал Следственный комитет, попросту нелогично. Времена изменились, ограничивать размах деятельности репрессивных органов больше не модно.

Forbes от 21.10.2013