Ведомости: Госрегулирование - вредный надзор

Больше 10 лет назад «Опора России» оценила среднюю стоимость избыточных административных барьеров на уровне 9% от выручки малого бизнеса. За это время целый ряд барьеров (создаваемых милицией, пожарным и налоговым режимом) удалось сдвинуть. Но цена избыточного регулирования резко повысилась: давление на бизнес других видов административного контроля стало сильнее. Только издержки, связанные с деятельностью ветеринарного и фитосанитарного контроля и надзора, порой достигают 5-10% отпускной цены товара, а у розничных продавцов иногда доходят до 20-30% розничной цены.

Мир опасен 
Для регулярного изъятия у предпринимателей столь значительной доли выручки необходимо убедить граждан, депутатов и правительство, что общество остро нуждается в защите от различных опасностей. И что только орган власти способен «обеспечить безопасность». Ведь именно угрозой безопасности Конституция разрешает оправдывать ограничения и ущемления прав граждан. За последние 10 лет, когда в правительстве появились федеральные службы (с надзором и контролем как основной функцией), количество разновидностей безопасности умножилось десятикратно. Техническая и продовольственная, биологическая и экологическая, санитарно-эпидемиологическая, ветеринарная и фитосанитарная безопасность — имя им легион.

Значительная часть таких опасностей действительно существует. Но степень угрозы намного ниже, чем предполагают обширные и дорогостоящие меры, которые принимаются для их снижения. В 2011 г. московским управлением Россельхознадзора взято 21 500 проб подкарантинной продукции. Выявлено 177 случаев «заражения». На следующий год взято 40 000 проб, случаев «заражения» 179. Почти двукратный рост обязательных для бизнеса исследований (они стоят около 49 млн руб.) привел к обнаружению двух дополнительных партий продукции, «зараженных» неопасными в Подмосковье сорняками.

Сколько ни стой на страже, отдельные партии «зараженной» продукции наверняка минуют контроль. Это катастрофа? Отнюдь. Не нужно тратить миллионы бюджетных рублей и десятки миллионов рублей предприятий, чтобы выявить два случая. Ведь, скажу по секрету, эти сорняки есть почти в каждой партии продукции с юга России. В средней полосе, а тем более на севере, они просто не выживут. Как и считающийся до сих пор по недоразумению карантинным объектом калифорнийский трипс есть в каждой партии с европейской срезкой. Никто от этого не страдает.

Борьба с угрозами
Псевдоугрозы оправдывают регулярное изъятие денег у предпринимателей. Угрозы активно прописываются в федеральных и ведомственных нормативных актах. Целые псевдонаучные институты работают как маркетинговые подразделения контрольно-надзорных органов. Вот несколько результатов их работы.

1. На три года устанавливается карантинная фитосанитарная зона на складе Института селекции овощных культур. Словно там прорастет сквозь цементный пол амброзия полыннолистная, самый одиозный сорняк России.

2. Инспектор Россельхознадзора публично, под видеозапись, сжигает тысячи пакетов с семенами овощей, которые десятки лет выращиваются в десятках тысяч фермерских и личных подсобных хозяйств, на сотнях тысяч садовых и дачных участков, но которые не были исследованы профильным федеральным учреждением. И здесь речь идет даже не о безопасности, а об абсурдном в рыночной экономике «государственном испытании на хозяйственную полезность».

3. На зоомагазин налагается штраф за торговлю кормом для животных вразвес. Оказывается, это не предусмотрено техническим регламентом прямо. Вермишель, гречку, сахар, фасоль, другой «корм для людей» продавать вразвес можно, а корм для собак — нельзя! Полная ерунда, но миллионный штраф для маленького магазина неподъемен. Еще один бизнес загублен на радость контролерам.

Узковедомственная, профессиональная «нарезка» многочисленных разновидностей «безопасности» оказалась очень удобным полемическим инструментом, позволяющим уклоняться от общественного контроля. И уходить от дискуссий: оппоненты не могут судить о степени угрозы и уровне риска, поскольку «не владеют всей ситуацией». Или «не имеют специального образования».

Надзорный бизнес 
Разница между 177 и 179 случаями заражения находится в пределах ошибки измерения. Но количество анализов при этом удвоилось. Это взрывной рост рынка платных «услуг», обязательных для бизнеса. Рентабельность таких «бизнес-процессов» достигает тысяч процентов. В подавляющем большинстве случаев «подтверждение соответствия» формальным требованиям сводится к выдаче одних бумажек на основании других. На реальную продукцию, как правило, никто не смотрит.

По закону предприятия обязаны немедленно уведомить контролирующий орган о прибытии любой партии подкарантинной продукции. Одна из крупнейших торговых компаний России ежедневно уведомляет управление Россельхознадзора о прибытии на свои московские склады десятков таких партий. За последний год ее не раз штрафовали за то, что уведомление было отправлено «недостаточно немедленно», за то, что не были представлены документы о соответствии (даже если закон не обязывает эти документы оформлять). Хотя несколько судебных решений подтвердили, что таким уведомлением обязанности владельца продукции исчерпываются, а дальнейшая проверка партии — право контрольного органа, компанию регулярно штрафовали и за то, что она сразу, «не дожидаясь мероприятий по контролю», начинала торговать этой продукцией. Напомним, что срок годности для зелени — до семи дней. При этом чиновники, получая десятки уведомлений о поступлении продукции в день, за год ни разу не удосужились хотя бы взглянуть на нее! Зачем нужна эта норма?

Угроз должно бояться и общественное мнение. Угроза должна быть персонифицирована. Нужно убедить граждан, что госконтроль — их единственный защитник и что ему есть от кого их защищать. То есть что предприниматели — естественные враги всех остальных граждан. В последние полгода особенно актуальным стал аргумент: «Ограничения необходимы, чтобы иметь легальные инструменты регулирования импорта и воздействия на иностранные экономики». Но это вопрос большой политики, а не малого бизнеса. От этих аргументов не должны страдать отечественные производители. А у нас получается по принципу «Бей своих, чтобы чужие боялись». Только чужие не боятся, а радуются, видя как методично федеральные ведомства уничтожают их потенциальных конкурентов.

Еще один пример. Компания отгружает зерно в Ирак. Несколько судов. Нет бы радоваться: российская пшеница завоевывает очередной рынок. Но чиновники отказываются выпустить зерно, поскольку обнаружили следы спор одного из видов головни, который в России карантинным не является, а в Ираке был карантинным объектом 40 лет назад. Покупатель просит: везите, зерно пойдет не на посев, а в переработку. Россельхознадзор все равно не выпускает. Рынок потерян.

Вычет из ВВП 
Сегодня в России в розничной цене рыбы и морепродуктов логистические затраты составляют 37%. Сюда включается простой продукции в ожидании «индульгенций» во всех точках, где формируются отдельные партии. В Китае, Канаде и Австралии эти издержки в 2 раза ниже. Значит, на нашем рынке иностранная рыба всегда переиграет отечественную, борьба бесполезна. Поэтому в ресторанах мы едим сибасов и дорадо.

На Дальнем Востоке шанс, что в партии рыбы найдется нарушение и ее «на всякий случай» задержат на время разбирательства, прямо пропорционален стоимости продукции. Однажды срок годности партии икры истек во время ее ареста. Продать такую продукцию нельзя, каким бы ни было ее фактическое качество. Рыбокомбинат подал в суд на Россельхознадзор и взыскал убытки — 18 млн руб. Потери, вызванные неправомерными действиями конкретных должностных лиц, должен покрывать федеральный бюджет, то есть налогоплательщики. И ничего. А если такой же по размеру ущерб будет создан предпринимателем, на него будет уголовное дело. Нет ни одного виноватого, нет угроз, есть решение другого суда — все это надзору нипочем.

Система избыточных контрольно-надзорных требований к различным видам экономической деятельности не только съедает значимую часть ВВП, но и делает наши предприятия заведомо неконкурентоспособными на наших же рынках. Но при этом обеспечивает такие доходы сформированным для их обеспечения «бизнесов», что их реформирование становится возможным только при наличии четко обозначенной и жестко сконцентрированной политической воли. И политическая воля есть — в администрации президента и правительстве. Но как только решение вопроса доходит до министерств и ниже, даже те руководители ведомств, которые в целом на стороне предпринимателей, в конкретном споре наверняка примут сторону своих подчиненных. Ведь единичный предприниматель придет и уйдет, а с собственными сотрудниками министру еще работать и работать.