Подъем сельского хозяйства в последние годы позволяет властям ставить амбициозные цели на будущее. Однако, чтобы их выполнить, придется отказаться от хаотичного вмешательства в рынок, которым все больше занимается государство
В новом правительстве у сельского хозяйства впервые с 2004 года появляется профильный вице-премьер — Алексей Гордеев. Одна из задач, которую ему придется решать в тандеме с новым министром сельского хозяйства Дмитрием Патрушевым, — резкое увеличение экспорта продовольствия. В последнем майском указе президента Путина говорится о необходимости довести к 2024 году экспорт аграрной продукции до $45 млрд. Напомним, что в 2017 году он составил $20,7 млрд.
Во всяком случае, понятно, по каким критериям будут оцениваться успехи Гордеева и Патрушева. Но удвоить аграрный экспорт будет непросто, хотя общие рекомендации сформулировать нетрудно: сместить акцент с протекционизма и тотального импортозамещения и сфокусироваться на создании понятных и предсказуемых правил игры в секторе.
Смещение фокуса
Сельское хозяйство уже не первый год выделяется на фоне медленно растущей российской экономики. В 2016 году сектор показал рост 4,8% при общем падении ВВП на 0,2%, в 2017 году — 2,4% при общем росте 1,5%. Высокие чиновники регулярно вспоминают о рекордных урожаях последних лет и лидерстве России на мировом рынке пшеницы, рассуждают о будущем росте экспорта свинины.
Смещение фокуса с импортозамещения на развитие экспорта, безусловно, было бы шагом вперед. В конце концов, добиться полного импортозамещения нетрудно — достаточно запретить импорт. До этой антиутопии отрасли далеко, однако те или иные секторы под этим соусом пытались добиться, а в отдельных случаях и добивались преференций. Пожалуй, главное достижение сторонников протекционизма — продовольственные антисанкции, введенные в августе 2014 года. Которые, конечно, в итоге оплатил потребитель.
Стать экспортером, повысить свою конкурентоспособность на мировом рынке — задача более сложная. Ее уже в значительной степени решили производители зерна и масличных культур, растительных масел, рыбы. Именно на эти продукты приходится сейчас основной объем аграрного экспорта. Другие секторы АПК, в первую очередь производители свинины и птицы, постепенно увеличивают свое присутствие на мировом рынке, однако в абсолютных цифрах их вклад пока весьма невелик.
При этом в некоторых секторах сельского хозяйства (птицеводство, производство сахара) отраслевые ассоциации ставят вопрос об излишках мощностей и о необходимости ограничений на запуск новых проектов. Говорят даже о государственном регулировании цен. Понятно, что действующие игроки таким образом пытаются защитить свою маржу и долю рынка. Однако с увеличением аграрного экспорта такие устремления мало совместимы.
Официальный оптимизм
Увеличение вывоза продовольствия до $45 млрд в 2024 году означает рост в 2,2 раза. По случайности или нет, именно настолько этот показатель вырос за предыдущие семь лет, с 2010 года. Однако столь стремительный рост был во многом связан с погодой. 2010 год — чрезвычайно жаркий и засушливый. Помните затянутую смогом от торфяников Москву? Из-за такой погоды тогда Россия собрала самый низкий с 1990-х годов урожай — 61 млн т зерна. Экспорт продовольствия сократился с $10 млрд в 2009 году до $9,4 млрд. 2017 год, наоборот, оказался годом прохладным и влажным, что позволило получить рекордный урожай 135,4 млн т и обеспечить рекордный аграрный экспорт.
Если использовать показатель среднего экспорта за три года, сглаживающий влияние погодных аномалий, то темпы роста будут заметно ниже. Средний показатель аграрного экспорта за 2008–2010 годы — $9,6 млрд, за 2015–2017 годы — $18 млрд, рост — в 1,9 раза.
Так что не исключено, что темпы роста, заложенные в указ президента, основаны на слишком оптимистичной оценке успехов экспортеров последних семи лет.
Опасность особого пути
При таком амбициозном ориентире у нового аграрного руководства может появиться соблазн сделать ставку на какую-то одну красивую идею, которая якобы и обеспечит взрывной рост экспорта. Например, среди российских чиновников популярна идея, что Россия может стать крупным игроком мирового продовольственного рынка как поставщик диковинных экологически чистых (и дорогих) продуктов.
Решить задачу за счет активного продвижения луховицких огурцов, башкирского меда или сибирских дикоросов в принципе невозможно. Мировой аграрный рынок — это в первую очередь сельхозсырье и продукты его минимальной переработки. Это товарный рынок, на котором выигрывает не тот, кто предложит больше экстравагантных продуктов, а тот, кто произведет обычную пшеницу, мясо, масло или молоко, а потом дешево и эффективно доставит их потребителю.
Производи больше, продавай дальше — вот что должно быть основным лозунгом для развивающейся огромной и не очень богатой страны. Ориентир для России — никак не зажиточная Европа, а скорее Бразилия.
Наличие официального запрета на выращивание ГМО-культур в России еще не делает ее производителем экологически чистой продукции. Надежды на то, что потребители других стран при прочих равных заплатят высокую цену именно за российскую продукцию, выглядят весьма утопично.
Скучное и правильное решение
Основная же задача, на которой стоит сконцентрироваться, довольно рутинна. Увеличение аграрного экспорта — функция в первую очередь от роста всего сельского хозяйства и уровня его конкурентоспособности на мировом рынке. Понятно, что повысить его командным образом невозможно. Это работа бизнеса, которому нужно предсказуемое регулирование.
К сожалению, в последние годы мы видим во многом обратное движение. Степень неопределенности только растет. Один из заметных примеров — трансформация Государственной программы развития сельского хозяйства, запущенной как раз при министре Гордееве в 2008 году. Из стратегического инструмента, задающего правила игры на пятилетний цикл, она превратилась в способ решения сиюминутных задач. Количество и содержание подпрограмм постоянно меняются. Инвесторам и бизнесу непонятно, на что они могут рассчитывать и когда, каковы государственные приоритеты. И все это происходит при недофинансировании госпрограммы на 20%.
Государство активно в ручном режиме пытается вмешиваться в работу рынка. На смену дорогому и неэффективному механизму зерновых интервенций пришел более дешевый, но еще менее предсказуемый механизм предоставления железнодорожных субсидий тем или иным регионам на перевозки зерна. За последние годы российский вывоз зерна несколько раз подпадал под различные официальные и полуофициальные ограничения, а отрасль живет под угрозой введения экспортной пошлины на пшеницу.
Не только для зернового рынка характерно хаотичное регулирование. За последние годы под ограничения подпадали поставки импортного посевного материала и ингредиенты для кормов. С принятием нового закона о контрсанкциях риски новых неприятных сюрпризов для аграрного бизнеса, вероятно, только возрастут.
Понятно, что новое руководство отрасли, как и старое, не в силах изменить общий вектор российской политики. Однако стоит постараться хотя бы не ухудшать условия доступа к мировым агротехнологиям. Значительная часть российских аграрных успехов основана на импортных семенах, средствах защиты растений или племенном скоте, и многое из этого в принципе не может быть импортозамещено.
Ситуация на мировом рынке для России будет скорее усложняться. По долгосрочному прогнозу OECD-FAO, в ближайшее десятилетие темпы роста трансграничной торговли продовольствием в мировом масштабе резко замедлятся из-за ситуации со спросом. Конкуренция возрастет. Об этом тоже стоит помнить новому министру и вице-премьеру.
Автор статьи:
Андрей Сизов
директор аналитического центра «СовЭкон»
РБК Daily от 22 мая 2018 года |
RSS канал
